|
|||
Империя «Виктор Цой» 21 июня – день рождения Виктора ЦОЯ. В этом году ему исполнилось бы 40 Лидера «Кино» нет с нами уже почти 12 лет – в августе 1990 года он погиб в автокатастрофе в Латвии... На днях я позвонил в Петербург, вдове рок-музыканта Марианне. Она не переехала, и номер домашнего телефона не изменился. Хотя я не звонил пять лет. Сама Марианна за это время очень изменилась. Сегодня Марианна – правообладатель авторских прав на песенное наследие Виктора Цоя. Вдова она только по документам. Когда Виктор погиб, у каждого была новая семья. Виктор последние три года жил со своей гражданской женой Натальей Разлоговой в Москве, Марианна – с питерским музыкантом Рикошетом (Александр Аксенов) в Питере. Марианна и Виктор поженились, когда ей было 23 года, ему – 19. За три года до трагической гибели Цоя они разбежались, однако официально с Марианной Виктор разведен не был. Теперь же я звонил ей, чтобы спросить: что, собственно, будет в эти июньские дни в Питере и как вообще она прожила эти десять с лишним лет? Думал узнать о результате суда, сообщениями о котором пестрит Интернет. Дело в том, что уже более года продолжаются судебные разбирательства относительно авторских прав на песни Виктора Цоя – в суд подали бывшие участники группы «Кино» Юрий Каспарян, Георгий Гурьянов и Игорь Тихомиров. Сама Марианна в интервью www.eg.ru так охарактеризовала ситуацию: «Я долгое время избегала разговоров с прессой по поводу этого судебного разбирательства, но дальше молчать не могу. Просто меня достали. Сегодня я вынуждена как-то защищаться, ведь у меня на руках старенькая мать и сын Виктора. Вообще интересно получается: Виктор Цой погиб 11 лет назад, и вдруг музыканты «Кино» заговорили о своих авторских правах на материал группы. Возможно, дело в том, что до 1999 года я исправно платила им часть тех авторских гонораров, которые получала как наследница Виктора. Музыканты с удовольствием брали у меня деньги, и все было прекрасно. А два года назад я прекратила этим заниматься, поскольку мой юрист объяснил, что по закону я вовсе не обязана платить музыкантам. Все песни, которые исполняла группа «Кино», были написаны Виктором Цоем – следовательно, авторские права на их использование принадлежат ему и его наследникам. Но музыканты решили выяснять отношения через суд. А раз так, я тоже не буду с ними церемониться. Обещаю устроить этой троице веселую жизнь. Они хотят, чтобы их признали соаранжировщиками Витиных песен. Но даже если суд примет такое решение, никаких денег музыкантам это все равно не принесет. Речь, как мне кажется, идет о совсем другом интересе. Каждый из этих музыкантов все еще хочет чего-то добиться в шоу-бизнесе. Для этой сферы признание их соавторства в отношении произведений группы «Кино», которые до сих пор популярны по всему бывшему Союзу, - это своеобразный капитал. Дело громкое, есть возможность заявить о себе, помелкать перед объективами телекамер...» Кроме того, появилась информация о том, что диски с песнями «Кино» изымаются из продажи, - по причине неулаженности авторских прав. По этому поводу адвокат Марианны Сергей Матвейчев заявил: контрафактной аудиопродукция может быть признана лишь в том случае, если с соответствующим заявлением в органы внутренних дел или в суд обратится правообладатель. Авторскими же правами на песни Виктора Цоя обладает никаких заявлений не писавшая Марианна. Если же инициатива ареста аудиопродукции исходит от бывших участников группы «Кино», то непонятно, на каком основании, поскольку соавторами аранжировок песен они пока не признаны. Одним из свидетелей по этому делу проходит Алексей Вишня, в советские годы записывавший на своей студии многих известных нынче российских рокеров. Так вот Вишня, по сообщению www.komok.ru, следующего мнения о сути конфликта: «Марианна Цой, огульно распродавая свои авторские права на только что погибшего «законного мужа», совсем не позаботилась о правах на аранжировки, да и закон, защищающий права на аранжировки, появился только спустя три года – в 1993 году. Как только возник прецедент «получения» за аранжировки, Марианна стала утверждать, что Виктор Цой якобы всегда указывал «сессионным музыкантам» группы «Кино», какие кнопки нажимать и куда пальцы ставить. Понятно, что это возмутительная неправда: на всех коробках оригиналов, которые записывались у меня в студии, рукой Цоя всегда писалось: «Продюсер – «Кино», аранжировки – «Кино», звук – Вишня». Впрочем, после смерти Цоя конфликтные ситуации возникали неоднократно. Поначалу между Марианной и родителями Цоя Валентиной Васильевной и Робертом Максимовичем. Потом – с последним продюсером «Кино» Юрием Айзеншписом, создавшим после гибели Цоя фонд его памяти. Но Айзеншписа Марианна, по ее же собственным словам, просто загрызла... «В его талант я поверила сразу. Более того, как это ни странно, сразу поняла, что на нем можно заработать. Хотя тогда шоу-бизнеса в СССР и в помине не было. (...) Уже после его смерти я выстроила империю «Виктор Цой». Я выстроила систему, на отчисления от которой мы теперь живем. Я загрызла Юрия Айзеншписа, решила много сложных проблем. Я вижу, как живут наследники других ушедших музыкантов, и понимаю, что такая печальная участь могла бы ждать и меня, если бы я сидела сложа руки. (...) Это не сверхдоходы, но нам хватает. Я делю деньги пополам с родителями Вити». «МК-бульвар», № 220. В общем, поговорить было о чем. Но вероятно предположить, что минувшее десятилетие изрядно ожесточило вдову Цоя. Свидетельство тому вышеприведенные интервью и этот мой злополучный июньский звонок в Петербург, потому как было очевидно, что Марианна слышать меня была не рада, - первым делом она сказала: «Называй меня Марьяна, через мягкий знак! Вообще ваши журналистские ... (тут она употребила ругательное слово. – С. Ш.) уже достали! Мне звонят из Москвы, Киева, Мурманска, еще черт знает откуда! Никаких интервью я не дам! Приезжай – 21 июня в СКК будет концерт имени Виктора Робертовича Цоя. Все, что я могу для тебя сделать, - это дать две аккредитации, для тебя и фотографа. А потом, если получится, возьмешь у меня интервью. Это все... У тебя осталось две секунды. На что ты их потратишь?» Я высказал сожаление о том, что Марьяна теперь не та. В ответ прозвучали слова прощания – и короткие гудки в телефонной трубке. Увы, поскольку и 11 лет назад, и даже еще в 1997 году мы разговаривали совсем иначе... – Марьяна, что значил для тебя Виктор? Если, конечно, это вопрос не слишком интимного характера? – Вопрос интимный, но начиная с 15 августа (в этот день Цой погиб. – С. Ш.) Виктор стал всенародным достоянием... Витя, во-первых, отец моего ребенка. Он был для нас с Сашей (сыном. – С. Ш.), даже когда мы чисто по-человечески расстались, мировым судьей. Это дурацкая фраза, но мы действительно остались большими друзьями. Я знала, что им с Сашкой друг друга не хватает... Мне на долю выпал тяжелый период Витиной судьбы – когда он вставал на ноги. И поэтому это не может забыться. – А вспомнишь, как вы познакомились? – Вспомню, поскольку сейчас именно эти фибры души раздраконила в себе: я пишу книгу о Вите. (Марьяна писала повесть «Точка отсчета», вошедшую в сборник «Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания». – С. Ш.). Мы познакомились на вечеринке 6 марта 1982 года у каких-то моих знакомых. – Какое он произвел впечатление? – Ну та-ак... Конечно, мне понравилась его экзотическая внешность. Но чтобы он произвел на меня впечатление как личность, сказать не могу. Это произошло позже. Он заставлял всех окружающих думать о себе. Не обязательно хорошо. Главное – эффект присутствия. – Виктор не особенно любил говорить о своем корейском происхождении? – Нет, он всегда отвечал на этот вопрос. Но он не кореец, а полукровка: у него отец чистокровный кореец, а мать – русская без примеси. Родители Витиной мамы, ленинградцы, приехали из средней полосы России. Предки Вити по отцовской линии относятся к тем корейцам, которых Сталин переселил из Приморского края в голую степь. И когда Витя был мальчиком, он каждый год ездил в ту огромную корейскую деревню в Средней Азии. – Тебя называют первым менеджером «Кино». Это так? – Когда я была с «Кино», это было просто подпольное барахтание! Не существовало ничего официального! Речи о сегодняшнем администраторстве просто не шло. И если какой-то устроитель приглашал в другой город, то это был человек, глубоко влюбленный в свое дело и группу. Он делал это на свой страх и риск. Потому что могли прийти обком, горком или 33 комитета и все запретить! Я только вела переговоры по телефону. Да и сам Витя был прекрасным менеджером. Свои финансовые дела он вел сам. Просто мы играли в свои игрушки – называли себя красивыми именами, чтобы наша несчастная тогда жизнь (с точки зрения существовавших проблем) была похожа на красивую птицу. – Когда мы говорили с ним два года назад, Виктор сказал, что, возможно, был счастлив, работая в своей котельной... – Возможно... Его тяготило бремя популярности, отсутствие возможности спокойно ходить по улице. И почему он так любил Латвию – два с половиной месяца он отдыхал в Юрмале, он чувствовал себя свободным человеком – его там никто не знал. Он звонил мне в конце июня: «Все! Я больше не могу! Я уезжаю!» Он был уставший в конце своей короткой жизни... Это лишь выдержки из наших разговоров. Помнится, Марьяна еще сказала, что на нее упала одна десятая славы Цоя и теперь сжигает ее. Сжигает, надо думать, до сегодняшнего дня. (C) Сергей ШАПРАН |
|||
|
БИБЛИОТЕКА