|
|||||||||||||||
Нужна честность — Виктор, с какого времени существует группа? — Всё, собственно, началось в 1982 году, когда появился первый так называемый альбом песен. Но тогда группы как таковой не было, я выступал практически как автор-исполнитель, помогали друзья-музыканты из Аквариума и других групп. — А на каких правах сегодня выступает группа? — На правах самодеятельности. Мы прикреплены к Ленинградскому рок-клубу, там прослушиваются программы, там мы получаем разрешения на выступления. — Не тормозит ли такое положение творчество? — Нет, наоборот, мы сейчас практически можем играть столько, сколько хотим. Правда, поскольку это — самодеятельность, то игра не может быть источником, скажем так, пропитания. Поэтому мы все ещё где-то работаем. Я, например, в котельной кочегаром. — А где репетирует группа «Кино»? — Где угодно. На квартирах, например. У нас нет условий для работы, нет своей аппаратуры, только инструменты — и всё. Безусловно, это может быть и импульсом к творчеству, но в первую очередь это отражается на качестве. Если бы у нас были помещение, аппаратура, оператор, тогда можно работать уже и со звуком. А так пока слушателю приходится самому додумываться, как это должно было бы, в принципе, звучать. — Есть точка зрения, что на первом месте в советском роке — музыка, а слова не столь важны. Так, например, считает руководитель группы «Поп-механика» Сергей Курёхин. А какова ваша точка зрения? — Я считаю, что слова играют огромную роль. Очень часто бывает, что тексты доминируют над музыкой. И это, в принципе, единственный путь для самодеятельных групп, чтобы хоть как-то выжить, поскольку при современном уровне развития воспроизводящей, звукозаписывающей техники мы не можем конкурировать с западными музыкантами, которые имеют возможность записывать в специальных студиях музыку гораздо более качественную. Самодеятельные музыканты — просто не в состоянии приобрести всю эту технику, инструменты, ведь это очень дорого, и мы оказываемся неконкурентноспособными даже с отечественными профессиональными группами. А если бы у нас ещё и тексты были слабые, то нас бы просто никто не слушал. — Нередко случается, что, как только какая-нибудь группа становится профессиональной, от неё отворачивается половина поклонников. — Вероятно, это происходит из-за того, что в подобной ситуации группа идёт на компромисс. Нам за честность могут простить практически всё: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи. Этому есть масса примеров. Но когда пропадает честность — уже ничего не прощают. — А не получается так, что исполнитель считает себя честным, а на деле… — Можно считать себя честным сколько угодно. Главное в том, считают ли себя честным остальные. Человеку же, который заведомо пишет музыку для того, чтобы жить в достатке, но поёт о том, что он борец за идею, — просто не верят. — Почему рок-музыка до сих пор встречает сопротивление? — Потому что человек, который делает что-то новое, всегда воюет с чем-то старым. Он постоянно находится в конфликте. Это, как правило, всегда несколько рискованно. Но культ посредственности, о котором сейчас много говорят, возник как раз по логике «как бы чего не вышло» и «пусть это не лучшее, что есть, но зато все будет спокойно». И тот, кто попадает в эту систему, уже автоматически подгоняется под средний общий уровень, включается в давно отработанную схему. — Когда говорят об увлечении нашей молодёжи рок-музыкой, почти всегда напоминают о том, что она пришла с Запада… — С Запада пришла лишь форма: электрогитары, ударные, усилительная аппаратура. Но заимствование формы вовсе не означает, что эта музыка является целиком заимствованным явлением. Я считаю, что это сейчас по-настоящему живая музыкальная форма, и ещё — это музыка, которая остается социальным явлением, это массовое народное искусство. — В ваших песнях чувствуется какая-то неустроенность человека. А если для вас создать условия во всех отношениях идеальные, что будет тогда? О чем будете петь? — Трудно сказать. У меня есть своя жизненная позиция. Я пишу песни, и это необходимый для меня процесс. Я пишу о том, что происходит вокруг меня. Я не думаю, что при помощи материальных благ можно как-то усыпить действительно талантливого человека. Конечно, ему будет уже труднее, как труднее понять друг друга, допустим, неустроенному и тому, кто уже достаточное время живёт в полном комфорте. И последний уже вряд ли сможет написать правдиво о проблемах первого. — А как вы считаете, какие песни о проблемах молодежи нужно писать? — Понимаете, я пишу песни не потому, что нужно, а потому, что меня лично волнуют проблемы. Вот как раз, когда «нужно», получается нечестно. А если меня не волнует какая-то проблема, если не почувствовал то, что меня бы задело, — я не могу писать песню. — Получается, надо писать только о том, что испытал сам? Вы же написали антивоенную песню «Я объявляю свой дом безъядерной зоной», хотя не испытали ужасов войны? — Понимаете, хотя эта тема разработана многими, за неё, по сути, серьёзно никто не берётся. Тем же, кто пишет псевдопатриотические и псевдоантивоенные песни, не верят. Я написал эту песню потому, что тема войны действительно меня взволновала и волнует до сих пор. — А может ли рок-музыка решить какие-то проблемы? — В принципе, рок-музыка в социальном плане — вещь довольно сильная, среди музыкантов есть люди, которым верят и они многое могут сделать. Если бы нам чаще давали возможность выступать в газетах, на телевидении, излагать свою точку зрения на разные вопросы, то может быть, моя музыка и тексты были бы иными. А поскольку, скажем, у меня нет такой возможности, я все стараюсь выразить в песнях. (C) Н. Солдатенкова
|
|||||||||||||||
|
БИБЛИОТЕКА