БИБЛИОТЕКА

Глубокая осень или начало зимы. К нам зашел Свин со своей компанией. Среди шумных панков резко выделялся темноволосый высокий мальчик с серьезным лицом. Выделялся восточной внешностью, напряженностью движений, отстраненностью от событий; вообще отдельно существовал.
- Не обращай внимания! - сказал Свин. - Цой всегда такой он у
нас молчун. Комплексы подростковые...
- Очень интересный мальчик, - подумала я, приветливо улыбаясь и предлагая чай. - Застенчивый какой! А «Цой» - наверное, прозвище...
«Цой», оказывается, фамилия. И он привык, когда его так и зовут: Цой.
Теперь Витя часто приходит к нам вместе с Лешей Рыбиным. Они создали группу, пишут песни и поют эти песни Майку. Майк хвалит, мне тоже все нравится.
Они у нас теперь почти каждый день. Радостный Витя в белой своей
дубленке заглядывает в комнату из коридора:
- Леша, я здесь до утра остаюсь! Родителям позвонил.
(Улыбка хитрющая!..)
Рыба немедленно бежит на улицу к телефону-автомату. Возвращается довольный:
- Мне мама тоже разрешила заночевать...
 

Сидим на кухне, курим, говорим. Заходят соседи, хмыкают, якобы случайно выключают свет, и тогда под чайником синим цветком горит газ. Лешка в разноцветном клетчатом пиджаке слоняется взад-вперед по коридору. Жалко его. Но у нас с Цоем свои разговоры, другим не интересные. Например, выяснилось, что мы оба любим помидоры, одежду черного цвета и страну Японию. Цой хорошо рассказывает: остроумно, несуетливо, точными словами. Его ирония беззлобна, глаза лучатся, а улыбка обнимает... Неужели это тот самый неловкий, неуклюжий мальчик?...
- Еще чайку, Наталья Васильевна?
- Если не трудно, Виктор Робертович.
- Утро уже!
- Да, Женька сейчас проснется...
Идем в комнату. Сынуля (ему полгодика) лежит с открытыми глазами, улыбается. Пока готовлю смесь, Цой играет с ним, разговаривает. Меня в очередной раз удивляет, как умело Витя обращается с ребенком. Он с явным удовольствием берет Женьку на руки, помогает менять ползунки и мыть попку теплой водой из чайника. Однажды не выдержала и спросила:
- Не брезгуешь? (Майк, например, с трудом терпит неизбежные моменты ухода за мелким)
- Ты что? - узкие глаза изумленно округлились. - Он же маленький!
И позже:
Тебе идет держать младенца на руках. Это очень красиво...

***
Редкий вечер теперь обходится без Вити и Леши. Соседи с чайниками и кастрюлями привычно перешагивают через вытянутые ноги курящего в коридоре Цоя, здороваются, спрашивают, как дела. Со мной Виктор Робертович мил и почтителен, а мне до смерти хочется его поцеловать. Я так и сказала Майку:
- Сделай мне подарок на День рождения: разреши поцеловать Цоя! Майк удивился, но, конечно, позволил.

***
Мне 22 года! Майк уехал на свою работу, вернется только завтра... По улице Марата иду за покупками. Холодно. Серый ветер бросает снег в лицо, осыпает ледяными крупинками синее пальтишко из «Детского мира». Чувствую себя королевой: сегодня мой праздник, и сегодня я поцелую Цоя!
Приехали гости: Наташа, Люда, Иша (еще не муж Люды, а просто друг Майка), Леша, Витя, еще кто-то. Александр Петрович принес собственноручно испеченный торт. Цой подарил свой рисунок («Марк Болан», тушь, перо). На обороте мальчишеским почерком: «Н.В.Н. Дарю!!! В предвкушении прощения за сказанные бестактности, в поздравление с днем рождения и в приветствие двадцатидвухлетия. Желаю восхищаться мной. Всегда твой. Гарин (Цой). Ленинград, 1982, 21.01. Ах!»
Очень трогательно.
- А почему Болан?
- Пусть и Майку будет приятно!..
Угощение - скромное, вино - сухое, но у нас весело и шумно. Гости слушали музыку, выходили курить, снова заходили. Маленький Женька радостно приплясывал в кроватке и всем улыбался. Потом он заснул, и все перебрались на кухню. Я позвала Цоя в коридор: «Майк разрешил тебя поцеловать. Можно?» Потянулась руками к плечам; Цой, улыбаясь, нагнулся, обнял...Я так и знала - он весь мне давно знакомый, родной...
На полу просторной кухни сидели полукругом. Леша и Витя пели свои песни, Тася пела молдавские, все вместе - аквариумские и «Люблю я макароны». Потом соседи разошлись по своим комнатам, гости отправились на Лиговку ловить моторы, кто-то расположился на полу под столом, Александр Петрович занял свое «законное» место - кресло-кровать. Я прилегла на краешек дивана, где уже спали Иша и Рыба. На полу сохла лужа пролитого клубничного варенья. Убирать нет сил, да и перебудишь всех... Цой кинул на пол белую дубленку (и совсем не по-гусарски), улегся, взял в свою руку мою свесившуюся ладошку. Так прошла ночь.
Мы с Майком сидим на диване, уставившись в телевизор. Входит Цой с каким-то вопросом. Майк быстро убирает руку с моего плеча.
- Ты что? - удивляюсь я.
- Твой пришел. Думаешь, ему приятно смотреть, как я тебя
обнимаю? Муж, право имею... Мне бы не понравилось.
Муж. Право имеет. Мой замечательный, благородный муж!..
Людочка, потряхивая черными кудрями, говорит удивленно:
- Мы с Наташкой Крусановой видели вчера тебя и Цоя! На
Лиговке.
- А я почему вас не видела?
- Вы никого не видели. От вас сияние шло!
Надо же! Да, шли мы вчера к метро. Втроем - с Рыбой. Вечерняя улица была странно ликующей и шумной, фонари и фары перемигивались, переглядывались и празднично сверкали.
А ехали мы к Вячеславу (двоюродный брат, группа «Капитальный ремонт»). Слава снисходительно показал моим мальчикам какие-то аккорды, что-то рассказал, объяснил... Как будто они играть не умеют!.. Хотя Вите нравится учиться, он никогда не стесняется спрашивать, узнавать.

Я не слишком часто хожу на концерты, но сегодняшний в рок-клубе пропустить нельзя. Куда бы только Женьку пристроить?
Все в порядке: Люда договорилась со своими девочками в общежитии, они обещали понянчиться.
Женьку привезли на Кузнечный, в Перцов дом, и оставили там на попечении Аллы и Ларисы. Пока младенец осваивался и кормился, девчонки переодели меня в Ларисин темно-синий костюм (вельвет, мелкий рубчик).
И был праздник в рок-клубе, и хорошая музыка, и почему-то пахло весной. Мы, юные и веселые, галдящей толпой шли от улицы Рубинштейна на Боровую. Возле дома Майк вдруг сказал: - Виктор, не проводишь ли Наталью за мелким? Я что-то устал.
Все смолкли и уставились на Майка, а он неторопливо завернул во двор.

На Кузнечном нашу компанию ждали: на столе - чай, вино, еда! Лариса и Алла уверяли, что Женька без мамы не особенно скучал, а возиться с ним ни капельки не хлопотно. Началось волшебное веселье. Мы с Цоем то и дело оказывались в каких-то коридорах, уголках и закутках. Сидели на полу и целовались. Как одноклассники на школьном вечере. Временами включалось сознание и отмечало удивительную вещь: друзья наши странно себя вели. Вроде бы, они любили Майка, но вместо того, чтобы нас с Витькой укорять и осуждать - оберегали и «создавали условия». Мои же угрызения совести моментально испарялись, когда в лицо светили лукавые и нежные прищуренные глаза. Все это было похоже на сон...
Ночью мы с Женькой все-таки оказались дома. Майк сидел грустный, такой одинокий... Мне стало жалко его, но он сам все испортил: стал кричать, что он волновался, и как не стыдно, и что пешком идти десять минут!...
- Я и не собиралась сразу уезжать, мы в гости поехали.
- Ты должна была просто съездить за мелким!
Странный какой Майк: сам же с Цоем отправил, теперь ругается...
Александр Петрович из своих Березников прислал длинное письмо (ответ на мое, написанное ямбом). Там среди прочего - утешения Майку по поводу моего увлечения: «Она, наверно, видит в Цое ТЕБЯ в добрачном cовершенстве...»
Батюшки, до чего дошло! Переживает Майкуша.

Цой принес из дома пачку фотографий. Вот его отец - похож на японца, только высокий. Мама -такая белая, даже СЛИШКОМ русская. Младенчик-это маленький Витька! Витя - школьник. Витя в своем училище режет из дерева разные вещицы (Цой всем дарит деревянные пепельницы, мне-коричневые легкие кольца).
- А почему здесь твое лицо закрашено желтым фломастером?
Кто это сделал?
- Я! - Витька усмехается невесело.
Ясно: обзывали «желтым», «узкоглазым»...Сволочи! Глажу по плечу. Так хочется пожалеть, защитить. Вдруг понимаю, что за время нашего знакомства кое-что изменилось: из покровительницы я превратилась чуть ли не в маленькую девочку...
Цой снова весело рассказывает о своих приятелях, о группе «Палата № 6», о Максе.
- Я вас обязательно познакомлю. Вот послушай его песню!
Слушаю. Нравится.

- Знаешь, у Макса есть голубые джинсы, яркие такие; ему малы. Я их куплю и тебе подарю. Очень пойдет!
Гитара уже отложена, моя щека вместо грифа ложится на его ладонь. Сидим так, замерев.
- Женька смотрит. Мне кажется, что он всегда внимательно нас
слушает и все понимает.
- Мне давно так кажется. Даже неловко бывает. Ничего, он тебя
любит.
- И я его.

«Я написал песню, - шепнул однажды Цой. - Потом услышишь». Услышала вечером. От слов «мне кажется, что это мой дом», «мне кажется, что это мой сын» стало жарко и очень грустно. Так же грустно слушать, как Цой поет: «Устал я греться у чужого огня». Хотя поет он с лукавой улыбкой, всегда дурачась...
***
Однажды я мыла пол под музыку недавно подаренного Лешей и Витей нового альбома Боуи. Вспомнила, что Цой сегодня не придет, занят... А зачем тогда этот день?.. Застыла с тряпкой в руках: дожили! Что за мысли, голубушка?! Он и не может приходить каждый день! И не должен!.. А как же я?...
***
- Наталья, тебе придется выбирать! - сказал Майк, вроде бы, ни с того ни с сего. - Так жить очень тяжело. И, знаешь, не хочется выглядеть дураком.
- Ты что! Каким дураком?! У нас просто детский, школьный роман. Мне с Цоем интересно, легко. Я, правда, без него скучаю. Ну, целуемся иногда. Думаешь, я тебе изменяю?
- А ты думаешь, измена бывает только физическая? По мне так хождение за ручку еще хуже. И он, кстати, тоже страдает...
Пуся, я все понимаю и ни в чем тебя не упрекаю. Только решай скорей! Могу к родителям переехать, чтобы здесь не отсвечивать...

Еле-еле дождалась Витю. Он слушал, молчал, сосредоточенно курил, глядя в угол. Потом мы долго разговаривали. Итог: обидеть, унизить Майка, сделать ему больно мы не можем. К тому же, Майк-Женькин отец, мудрый (как выяснилось) муж, для Цоя - учитель. Такими людьми не разбрасываются. А наша...наши...наше...непонятно что рано или поздно пройдет. Должно пройти!

- Вить, тогда перестань у нас бывать - может быть, легче будет...
- Не могу я не приходить! Пойми, мне очень важно знать мнение Майка о моих песнях. Я ему верю...
- Но как же тогда? А давай делать вид, что мы чужие, не обращать внимания друг на друга!..
Попробуем. Напоследок обнялись, расцеловались - расстались.

Через несколько дней явился незнакомец по имени Цой. Чинно поздоровался. Я вежливо (глядя поверх его головы) предложила чаю и занялась своими делами. Вернее, пыталась заниматься: кожей чувствовала, какой он напряженный сидит. А мне что - лучше? Щека (что ближе к нему) горит, сердце колотится.
Майк вышел, мы остались в комнате одни и старательно не замечали друг друга. Почувствовав, что сижу красная, и пальцы не слушаются, сбежала на кухню. Попрощалась равнодушно, правда, «Пока» получилось сипловато...
Ну и сколько, интересно, эта ерунда будет продолжаться? Раньше нормально общались, а теперь ведем себя, как влюбленные балбесы. Друг от друга шарахаемся, а по комнате молнии летают, дышать трудно.
Выскакиваю в коридор и в ту же секунду оказываюсь в объятиях. Какие же мы дураки: измученные, задохнувшиеся, счастливые... - Я тоже не могу. Это не выход!
Потом долго рассказываем друг другу о том, как было страшно (и как одинаково страшно), и жалуемся, жалуемся... На кого?..
Итак, все осталось по-прежнему: приходил Рыба, приходил Цой. Не брат, не муж, не любовник - просто мой Цой. Майк смирился, но иногда язвил. Я знала все Витины песни. Они с Лешей разрешали «подмурлыкивать», а иногда просили «подлялякивать» (в «Весне», например). Мы ели «плов по-ливерпульски» (рис, корюшка в томате, хмели-сунели), пили принесенный Витей цикорий, чай или кислое вино по рубль-десять.
Цой в последнее время распрямился, стал уверенней в себе; был он то задумчив, то отвязно весел, а если он был весел, то и все кругом смеялись. Вдвоем мы все разговаривали и разговаривали: о детях, о «новой волне», о дзен-буддизме, о последнем альбоме «Аквариума» и о том, чем отличаются друг от друга Москва и Питер.
Женился бы ты уже скорее! Ладно. Только невесту найди.
 

Начинаем перебирать варианты. Витька, дурачась, обсуждает и отвергает каждую кандидатку.
- Марианна, - называю очередное имя. Цой вдруг становится серьезным.
- Она вульгарна.
- Ваш безжалостный лаконизм, Виктор Робертович!.. Тем более, это неправда. Ее надо узнать получше, вот и все.
Марьяша добрая, умная; ее грубость - защита. Я знаю, я у нее дома недавно была. Она рисует здорово. Слушай, а почему она вдруг меня в гости позвала?.. Представляешь, они с мамой на балконе курят, а бабушка-коммунистка их гоняет. А мама у нее...
- Про паровоз поет.
- Ну тебя!...
- Наташ! - Цой разворачивает меня за плечи лицом к себе. - У меня может быть только Наташа. Маленькая Наташа... Даже если это будешь не ты...

Три звонка - к нам! На пороге возникают Цой и ...Марианна. Чуть не хватаюсь за сердце. «Ты этого хотела, вот и получи» «Я не этого хотела», -отбрыкиваюсь я от себя, улыбаясь и запуская гостей в дом. Что ж, они замечательно смотрятся вместе: оба высокие, длинноногие. У Марьяши на голове копна светлых химических кудрей. Цой в новых штанах и с другой прической. Красивая пара. Поболтали немного, и Майк захлопотал:
- Мы же в кино собрались! Извините! Побудьте тут пока без нас. Быстрей, Наталья, а то опоздаем!
Кино!.. Болтаемся по улицам. Я чуть не реву от обиды и ревности. И одновременно чувствую облегчение.

День рождения Цоя, наше число - 21. Празднуем у него дома. На столе среди бутербродов и бутылок лежат несколько красных помидоров (настоящая роскошь в июне). Помидоры - все знают - для именинника. Умница, Марианна!
Посиживаю в уголке, попиваю, разглядываю, поддакиваю. Странно все это. Оказывается, Цой живет в доме, мимо которого я проходила много раз - до Майковских родителей рукой подать! Посреди праздника выясняется, что чего-то не хватает (посуды что ли?), и мы (не все, конечно,) идем домой к Майку. И, право, все это странно...
 

Другой летний день. Мы с Марьяшей сидим на скамейке. Майк повел Цоя к Борису Борисовичу (БГ), а нас оставил ждать на улице. Марианна вслух волнуется. Я не волнуюсь. Мне просто жарко и неуютно на улице Софьи Перовской...

Письмо от Марьяши. «6 августа Южный берег Крыма Село Малореченское Хйа! Хай! Йе-йе-йе!
Кон-фу
Здравствуйте, Миша и Наташа!
Как вы там поживаете? Мы тут поживаем хорошо. Иша обгорел до мяса и поживает не очень хорошо, а потом у него распухли обе ноги, и он стал поживать совсем плохо. Люда обгорела до мяса, но не везде и поживает намного лучше, но у нее распухли руки. Цой живет лучше всех, а вчера его тошнило помидорами, он говорит, что у него холера, кон-фу совсем забросил и вроде как поживает. Я поживаю местами и ставлю компрессы из мочи Цоя, т.к. лекарств нет. Мы едим помидоры, вишню, сливы, абрикосы, дыню, алычу и суп из пакетов. Море здесь большое, воды много, но вся в камнях, дно тоже большое и все в камнях. А сегодня наткнулись на подводную лодку. Кругом много народу и другого дерьма, поэтому в сортир нужно бегать в другое село. Цой с Ишей ловят огромных пауков, которых мы с Людой боимся. Они хотят запустить их к вам в постель. Люда уже научилась плавать на надувной подушке. Здесь ходят белые пароходы и над седой равниной моря гордо реют черноморские чайки. Они украли у нас сумку с салом. Мы собираемся покорить Анчарский перевал и залезть на вершину мыса (неразборчиво). Мы коллективно занимаемся биологией. Крым - это всесоюзная здравница, где ежегодно отдыхают около 6 тыс. мил. Трудящихся. За успехи, достигнутые в сельском хозяйстве, в 1958 г. Крым наградили орденом, а в 1970 еще одним орденом. Число палаток растет с каждой минутой. Наши палатки стоят на бугре, с которого видны белые пароходы и толстые бабы. Цой с Ишей, как бараны, лазают по горам и долам и рубят деревья. А мы с Людой ведем хозяйство. За хозяйством мы ходим в село. А вообще у нас у всех температура от 37,3 С до 42 С. Здесь нет водки и портвейна. Вообще поживаем мы ничего, у всех болят головы и другие члены, а портвейна и водки здесь нет. Солнце уже село за гору. А встанет за морем. И здесь виден горизонт. А моторов здесь нет, и соответственно моторной водки тоже нет. Ничего здесь нет и не надо. Нас здесь тоже нет. Но нам здесь очень хорошо. Привет.
Люда Иша Цой Я
До встречи в Спб

Целуем бессчетно раз. PS. Ура!»
Я похихикала; молодец, Марья; Витя с ней точно не скучает. Повздыхала, представив горы, южные пряные запахи, загорелых людей, теплые волны. А я сижу в надоевшем городе, в провонявшей табаком коммуналке и отчаянно завидую моим друзьям. Как им весело вместе! Я тоже хочу к ним!...

Прошло какое-то количество лет. К нам в гости приехал бывший барабанщик «Зоопарка» Андрюша Данилов. Майк был нерасположен его развлекать, поэтому придумал культурную программу:
- Наталья, сходите вместе к Паше Краеву: сегодня «квартирник» у Цоя и Рыбы.
Андрюшка загорелся, я тоже была не прочь повидаться со старыми друзьями. Тем более, жил Паша в двух трамвайных остановках от нас.
Концерт, по-моему, был хороший: песни шли плотно, народу- полно, слушали, подпевали, вином сухим угощались. Цой был в черном, элегантен и спокоен. После концерта у Паши остались «свои», еще немного посидели. Рыбонька был все тот же - мой «братец», улыбчивый и теплый. Витькина сдержанность слегка обескураживала (шоколад с ментолом, конфета «Снежок»).
Мы с Андрюшкой отправились домой, Цой вышел с нами. Я ждала, что он хоть на минуточку станет прежним Виктором Робертовичем - пошутит (пусть даже надо мной), возьмет за руку (на секунду, забывшись), спросит про Женьку!... Нет, Цой шел себе и слушал Данилова. Я изо всех сил изображала безразличие. Ну не виделись, ну увиделись, мне тоже про него неинтересно, не очень-то и хотелось. Главное, согнать краску с лица и отвечать по возможности остроумно. Если спросит. Спросил:
- Наташ, а сколько Майк зарабатывает в Москве?
Я глотнула и сразу успокоилась:
- Понятия не имею.
- За сольные «квартирники» он сколько получает?

- Говорю же: не знаю. Майк в Москве пьет только коньяк, а ездит только на такси. Он этот город плохо переносит.
- Ну, хорошо, а сколько он привозит?
- И этого я не знаю, не имею привычки пересчитывать. Что привез - за все спасибо.
- Я тебе не верю, - сказал Витька ласково.
- А ты перед Марьяшей отчитываешься за каждую копейку?
- Да она сама договаривается насчет концертов.
- Ну, это другое дело. Я, правда, не знаю... Мы пришли. Не зайдешь? Сам спросишь.
- Не могу, спешу. Пока!

- Пока!
Растерянная и расстроенная внезапной вспышкой меркантильности у друга-бессеребренника, я сразу все выложила Майку. Он посмеялся, но не осуждающе, а понимающе...
Опять какая-то по счету осень. У нас куча гостей, среди них - Цой и Марианна. Витька добродушно издевается над приезжим мальчиком, который не к месту употребил слово с уменьшительно-ласкательным суффиксом:
- Наташечка, мне тоже, пожалуйста, чаечечку с сахарочечком!..
Марьяша вдруг вызывает меня на конфиденциальный разговор и
начинается странный монолог о том, что Цоя могут забрать в армию, что она может его спасти, но для этого им надо жить вместе. Комната есть, но эту комнату Витькины родственники разрешат им занять только после свадьбы.
- А я-то при чем?
- Понимаешь, Цой тебя послушается. Скажи ему, чтоб он
быстрей на мне женился!
- Неловко как-то. Ты же знаешь, у нас были какие-никакие
отношения...
- Да-да! Он уважает тебя и сделает, что ты просишь! Спаси его!
Я немножко посидела и подумала.
- Ладно. Только у меня условие: ты будешь при этом разговоре
присутствовать!
- Хорошо, - сказала Марьяша и пошла за Витькой.
Цой в тот вечер все время улыбался, был невозможно мил. Марья сидела в углу кухни, я - на деревянной скамейке.
- Надо поговорить, - сказала я серьезно.
- Давай, говори, - Витька пытался развалиться на узкой скамейке, вытянул ноги, его глаза смеялись и опять обнимали.
Ну почему я должна лезть в это дело?! Ах, да: его надо спасать!...
- Вить, тебя сейчас могут в армию забрать.
- Ну.
- А тебе туда нельзя! Марьяша тебя сможет отмазать. Только для этого нужно, чтоб вы жили вместе, а не слонялись. У тебя есть комната, да? Ты сможешь там поселиться только после свадьбы. Женись на Марианне!
Цой молчал долго. Курил, рассматривал мое лицо, и глаза уже не улыбались - они удивлялись. Потом он неторопливо потушил сигарету и сказал с расстановкой:
- Я пока не собираюсь жениться. Ни на ком. И тебе это
известно. Не о чем говорить.
- Но Цой!..
- Да ни за что!
Не обернувшись, Витька зашагал по коридору. Мы с Марьяной переглянулись, вздохнули и тоже отправились к гостям.
Об этом случае я не рассказала никому. Ни Майк, ни Людочка не должны знать о том, что мужчине сделали предложение, а он «Ни за что!». Еще и при свидетелях (при мне, то есть...).

И вот я еду к Цою на свадьбу!.. Майк там уже давно, а мне еще пришлось дождаться подружку (с ребенком надо кого-то оставить!), приехала по указанному адресу, свадьба уже не пела и плясала, а ровно гудела. Трезвому человеку там было не очень уютно.
Мне сообщили, что молодые то ли еще, то ли уже спят, к гостям я не спешила, а сидела в другой комнате, где был Майк. Муж за мной поухаживал, принес чего-то выпить-закусить, а сам продолжал разговор с незнакомым мне человеком высокого роста, который, сильно покачиваясь, уставился на Люду Гребенщикову. Люда тоже была сильно пьяна; дразнилась, ругалась, а потом схватила пустую бутылку и швырнула ее в этого парня. Это был Володя Л., и пить ему, как потом выяснилось, было категорически запрещено. Вдруг я заметила в руках у Вовы нож. И не одна я заметила: все примолкли, только Люда куражилась, выкрикивая что-то обидное. Майк спокойно подошел к Володе вплотную и стал тихо говорить что-то вроде:
- Старичок, успокойся, все хорошо. Дай мне нож. Что же ты так в него вцепился? Непременно надо кого-нибудь потыкать? Ну, порежь меня.
Майк расстегнул рубашку. Я хотела подбежать, но вспомнила, что нельзя делать резких движений. Рука с ножом двигалась уже не так размашисто, потом почти остановилась и нацелилась Майку в живот. Я руками зажала себе рот. Нож скользнул по коже, слегка порезав ее. Володя, словно протрезвев и опомнившись, убежал. Все подскочили к Майку хлопать его по плечу, обнимать и благодарить...
Да уж, хорошая свадьба, правильная...

У Марьяши и Цоя родился сын! Меня пригласили в гости.
Я застала Витьку в ванной: он с наслаждением купал маленького Сашеньку. Смотреть на них было одно удовольствие. Сделав все, как положено, молодой папа положил ребенка на полотенце, промокнул, запеленал умело и нежно и передал подошедшей жене на кормежку.
Должно быть, Витя счастлив: теперь у него есть и успех, и дом, и сын!..

Прошло еще несколько лет. Опять наступила зима. Однажды вечером, возвращаясь с работы, возле кондитерской фабрики им. Крупской я нос к носу столкнулась с Рашидом Нугмановым.
- О! Привет! Ты откуда и куда?
- От вас. А куда - несложно догадаться.
- Да уж. Понятно. Кто у нас?
- Цой. Мы вдвоем решили заехать.
Рашид полетел за бухлом, а я поплелась домой с некоторым смятением в душе. Я знала, что Цой теперь живет в Москве, что у него вместо Марианны - Наташа (маленькая?), что он знаменит. Тася рассказывала про их случайную встречу на Владимирском («важный, нос выше головы, я ему, чего, мол, не здороваешься, зазнался что ли, крутым стал, а он заулыбался, отшутился, ишь какой!..»)
Цой сидел на диване в любимой позе: положив ноги на стол. Я почему-то не могла отвести взгляд от красных носков. Разволновалась, словно пришла не домой, а туда, где меня не особенно ждали. Неловко снимала пальто, тараторила про Рашика - противно суетилась. Цой же почти не двинулся -так: легкий поклон, шевеление руки с сигаретой... Скульптура. Майк разговор не поддерживал и никак мне не помогал. Кажется, он хотел поскорей выпить.
Наконец вернулся Рашид- милый, приветливый, спокойный. Интересно рассказывал про кино, про съемки. Я поглядывала на Цоя и молчала, боясь от смущения сморозить очередную глупость, спросить невпопад. Да и не о чем спрашивать. Как жена-дети? Каковы творческие планы великого артиста?
Мне вдруг показалось, что Витя усмехается. Нет, не может быть. И все-таки он смотрит с вызовом, с иронией и почти ничего не говорит. Зачем он здесь? Увидеть, что Майк потолстел и поседел, что я так же плохо одеваюсь, что в нашей комнате осталось все по-прежнему?
Украдкой глядя на неподвижное лицо, я думала с тоской: неужели это тот самый мальчик, который поздравлял меня с японским Днем девочек, а я его -с Днем мальчиков, тот Витька, который пил вместо кофе цикорий и застегивал Женьке ползунки? Интересно, мне сейчас неловко за себя или за него?..
Цой, миленький, ты что-то напутал! Это же Майк, твой учитель, тоже не последний музыкант, между прочим! В этой неказистой комнате ты столько раз ночевал!.. Модный стал, богатый. Но ты был красив и в старой бордовой рубашке и в потертых штанах. Ты сейчас - замороженный Кай...
Я мучалась и хотела, чтоб он поскорей ушел. Я хотела, чтоб он никогда не уходил...
Ушли. Мы с Майком вздохнули: «Звезда, однако!», посмеялись, погрустили.
 

***

В то, что погиб, я сначала не поверила. Но стали названивать люди, и поверить пришлось. Мы куда-то приехали, там было полно знакомого и незнакомого народа, многие плакали, а до меня никак не доходило: как это Цоя нет? Тогда еще наши друзья не умирали так часто и такими молодыми...
На кладбище не была. Я приехала к Вячеславу (одна, без Майка). По радио передавали песни Виктора Цоя, рассказывали биографию Виктора Цоя, вели репортаж с похорон Виктора Цоя... До меня вдруг дошло, что я не увижу Витьку НИКОГДА и НИГДЕ! Пусть мы и раньше не часто виделись, пусть бы он жил хоть в Америке или в Японии со своей Наташей - я бы знала, что он есть, смотрела бы по телевизору концерты. И была бы надежда встретиться - на Владимирском, на Арбате, на Елисейских Полях, на Луне - когда-нибудь... Я весь день плакала, говорила и плакала. Вспоминала шелкового смуглого мальчика и опять рыдала. Какое жестокое слово: «никогда»!..

***

В день гибели Цоя потрясенный Костя Кинчев сказал: «Я знаю, кто следующий: следующим буду я!..» Следующим был Майк...

***

Сон, который мне приснился в ночь на 30-е августа 1993 года. Цой в пушистом свитере ярко-василькового цвета, улыбаясь, выходит из дорогой машины. Следом вылезает незнакомая девушка. Цой ее любит, меня они тоже любят и зовут к ним жить вместе. У девушки светлые волосы, доброе лицо, очень тонкие светящиеся пальцы. Мне с ними хорошо, но я отказываюсь из гордости. Объясняю, что не хочу быть третьей лишней, и делить никого ни с кем не буду...


Текст предоставлен автором для публикации на сайте www.rockanet.ru

(C) Наталья Науменко

Комментарии

WilsonDenny: cloriquin [url=https://chloroquineorigin.com/#]raoult coronavirus[/url] erectile pill as shown on shark tank [url=https://besterectiledysfunctionpills.com/#]erectile function[/url] hydroxychloroquine side effect [url=https://hydroxychloroquinex.com/#]hcq[/url] does erectile dysfunction end [url=https://plaquenilx.com/#]generic for plaquenil[/url] side effects tadalafil [url=https://tadalisxs.com/#]tadalafil 40 mg daily[/url] zepak antibiotics [url=https://zithromaxes.com/#]zithromax canada[/url] 20.01.2021 05:50

GeorgeDet: Вы сделали там порядком достойных замечаний. Я искал в Интернете дополнительную информацию по этому вопросу и обнаружил, что большинство людей согласятся с вашим мнением на этом [url=https://medikspb.com/]сайте[/url]. 11.11.2020 10:38

Виталий: Потрясающе! 08.12.2009 14:58

sabina: Спасибо большое! Ничего подобного не читала раньше! Искренне, трогательно очень............. Ком в горле........ 24.06.2009 14:50

katok: Это навевает, однако... Тем более если читать в дни его дня рождения. 22.06.2009 09:27

Grobni@mail.ru: я за Виктора цоя 13.06.2009 10:52

Катерина rytuichic: Да!Так трогательно и нежно о Цое не писал никто.Спасибо!!! 08.06.2009 21:55

Petrozavodsk: КЛАСС !!!!!! 04.06.2009 13:13

arina: Почему то хочется плакать! Какок искреннее и нежное воспоминание. Спасибо за него! 04.06.2009 10:55